Идея строительства Дома кино в центре Ташкента принадлежит Малику Каюмову, который заручился поддержкой тогдашнего главы советского Узбекистана Шарафа Рашидова - аппаратный вес члена ЦК КПСС позволил заложить под проект значительный первоначальный бюджет. Концепция Дома кино настолько заинтересовала правление Союза кинематографистов СССР, что московские коллеги по цеху решили вложиться в проект материально.
Авторами проекта стали архитекторы проектного института «Ташгипрогор» Рафаэль Хайрутдинов и Виктор Бреусенко. Одно из самых приметных зданий советского Ташкента построили в рекордный пятимесячный срок, а открытие приурочили к 14-му кинофестивалю стран Азии, Африки и Латинской Америки в 1982 году. Воплощенный в камне, ташкентский храм кинематографа явно впечатлил тех, кто видел его еще в эскизе. Хайрутдинов позже вспоминал, как Сергей Бондарчук не без доли зависти обронил: «А у нас в Москве такого Дома кино нет!»
Свет, тень, мрамор
Возможно, создатель оскароносной экранизации «Войны и мира» знал, что говорил - светлый модернистский параллелипед московского Дома кино, втиснутый между 2-й Брестской и Васильевской улицами, не отличается архитектурными излишествами. Его ташкентский собрат сочетал в себе эстетичность, функциональность, легкость конструкции и особые геометрические акценты на свете и тени - все как в хорошем черно-белом кино.
Интересно, что здание проектировалось в самом центре основательно застроенного города – отведенный под Дом кино участок располагался между линией метро и детским садом, который было решено не сносить. При этом, для выездов технического оборудования и на случай большого скопления людей требовалось свободное пространство перед зданием. Хайрутдинов и Бреусенко решили эти задачи, спроектировав выступающий зал, опирающийся на четыре массивные колонны. Архитекторы учли и климат региона: например, «барабан» отбрасывает большую тень на зону перед главным входом.
Важным элементом фасада является сочетание крупных выступающих и западающих плоскостей с закруглёнными боковыми башнями и узкими прорезями окон с солнцезащитными элементами на светопроемов. В отделке здания использованы газганский мрамор (им облицовывали не только ташкентское, но и московское метро), гранит, штукатурка из стеклокрошки, разнообразные гипсовые элементы. Расписные панно Баходира Джалалова, витражные окна и художественно оформленные светильники Виктора и Альберта Ганов, а также латунные рулоны киноплёнки работы Роберта Авакяна придавали зданию неповторимый облик.
Дом кино был не только приятен эстетически - он был удобен для самих кинематографистов. Светлана Иванова, бывший секретарь-референт объединения деятелей кино Узбекистана, назвала его сердцем всей кинематографической жизни страны.
«К нам приезжали Никита Михалков, Татьяна Лаврова, Наталья Крачковская, Вячеслав Тихонов, Олег Анофриев, Наташа Варлей. Они останавливались здесь же, обедали в ресторане внизу, – даже выходить не надо было. В этом, конечно, заслуга архитекторов. Поразительно – ведь они не были «киношниками», но смогли уловить наши потребности и создать все условия. Мы до сих пор благодарны им за наш второй дом», - вспоминала она в 2017 году.
Реновация vs демонтаж
К моменту сноса в 2017 года Дом кино начал приходить в упадок. «Раньше у нас был свой ресторан, бильярдная и даже гостиница на шесть номеров. Залов было всего три – Большой, Розовый и Малый. В выставочном зале выставлялись художники и скульпторы. А какой был интерьер! Сам Малик Каюмов заказывал люстры из Лиепаи”, - вспоминает Иванова. На тот момент половина помещений сдавалась в основном под офисы или рестораны, комнаты, в которых проводились слёты киношников и собиралась творческая молодежь, переоборудовали под небольшие кинозалы.
Бережная реновация могла бы вдохнуть в уникальный памятник модернизма новую жизнь, однако участок вокруг Дома кино был отведен под возведение делового квартала Ташкент-Сити. Сделано это было без огласки – о сносе здания представители архитектурных кругов узнали из СМИ. Окончательный проект Ташкент-Сити ещё не был утвержден, а людей уже выселяли с рабочих мест.
Вдова главного архитектора Фируза Хайрутдинова больше месяца добивалась проведения открытого обсуждения, чтобы сохранить здание и в обновленном виде интегрировать его в концепцию Ташкент-Сити. Более семидесяти архитекторов, кинематографистов и художников республики подписали письмо на имя президента Узбекистана Шавката Мирзиёева. На уровень первого лица обращение не попало – оно застряло в Госкомитете по строительству и архитектуре, который направил его в дирекцию Ташкент-Сити. Там общественникам дали понять, что их усилия бесполезны.
Хайрутдиновой удалось изучить несколько проектов Ташкент-Сити, представленных проектировщиками из Турции, Сингапура, США и Узбекистана. Как профессиональный архитектор, она пришла к выводу, что наиболее удачным был сингапурский вариант. Он учитывал сейсмическую обстановку Ташкента, подземные воды участка и необходимость сохранения памятников модернизма. Тем не менее, инвесторы выбрали турецкий проект.
Что говорят архитекторы и урбанисты
Архитектор Тахмина Турдиалиева, основатель независимой Ассоциации молодых архитекторов Узбекистана, считает, что сносы и перепланировки стирают материальную историю Ташкента: «Болевая точка – это снос наших культурных архитектурных памятников, ведь их нельзя будет ни вернуть, ни восстановить … когда снесли Дом кино, я была очень расстроена, но была молодой и не знала, как можно влиять на эту ситуацию. Позже пришло осознание, что это не случайные ошибки властей, а непонимание ценности этих построек, которое нужно донести до правительства».
Ее коллега Александр Куранов более категоричен: «Модернизм 1960–80-х годов — это интереснейший и сложный период, мучительный для архитекторов. Мы, жители Ташкента, обыватели, порой не понимаем той архитектуры. Взять в пример работы Рафаэля Хайрутдинова: уникальный Дом кино — снесен, Дом лесоводов — снесен. Это же преступление и варварство!».
Дом лесоводов, о котором говорит Куранов, разделил участь Дома кино спустя несколько месяцев. Он был построен в 1974 году и включал в себя проектный институт лесного хозяйства, выставочный зал, посвященный флоре и фауне Узбекистана, а также магазин «Природа». Архитектурное решение фасадов отличалось оригинальностью: вертикальные двух- и трехэтажные элементы напоминали стволы и кроны деревьев, создавая выразительный образ, гармонично вписывающийся в окружающую среду. Такая система защищала внутренние помещения от летнего зноя и исключала необходимость кондиционирования. Сейчас на его месте возвышается башня NestOne.
Специалисты считают, что снесенные здания хорошо вписывались в ландшафт и пространство Ташкент-Сити. Александр Федоров, исследователь эстетики архитектуры советского модернизма, отметил: «Когда я задумался о том, как можно было бы преобразовать здания ташкентского модернизма, то понял, что таких зданий на самом деле много. Взять, к примеру, здание Дома кино, которое я вписал в среду Ташкент-Сити с помощью коллажа. Ведь если бы его не снесли, оно смотрелось бы очень выгодно. Модернистскую архитектуру всегда можно «поженить» с новыми районами». Активист и стрит-фотограф Фатима Абдурахманова напоминает, что Дом кино был снесен вместе с ценнейшими образцами росписи, которые украшали фойе здания. «Это вызывает беспокойство, поскольку уникальные и интересные работы теряются безвозвратно».
