Пьеса «Одинокая женщина» («Una donna tutta sola») была написана в 1977 году супружеской парой Франкой Раме и Дарио Фо, как часть цикла из пяти монологов под названием «Tutta casa, letto e Chiesa» (букв. «Весь дом, кровать и церковь»). Пять пьес — Il risveglio («Пробуждение»), Una donna tutta sola («Одинокая женщина»), La mamma fricchettona («Уродливая мать»), «Та же старая история» и «Медея» — это пять женских монологов, развенчивающих навязчивую сексуальность мужчины и мир, вращающийся вокруг маскулинности.
Женская вселенная, развертывающаяся сквозь эти монологи, полна едкой иронии и надрывного крика. Ее населяют стереотипно покорные, но не покоренные женщины, низведенные до второстепенной роли мужским обществом. С момента миланской премьеры в 1977 году ситуация с правами женщин в мире несколько улучшилась, но равные возможности до сих пор остаются недостижимым идеалом.
Монолог Марии впервые был представлен в исполнении самой Франки Раме. Это история женщины, мечущейся в между детской присыпкой и тертым пармезаном, парализованным деверем-извращенцем и маленьким ребенком, жестоким мужем и инфантильным любовником; отбивается от телефонных хулиганов, кредиторов и вуайериста с биноклем.
Прачка, кухарка, служанка, медсестра — все это Мария. И Мария — это каждая женщина, запертая в прокрустовом ложе быта, семьи и непонимания со стороны близких, мира, а главное — самой себя. Ведь даже любовь для нее долгое время оставалась загадкой. В день свадьбы она думала, что в ее жизнь наконец пришла любовь, — а оказалось, что пришел муж. Молодой учитель, который впоследствии влюбится в нее, казалось бы, дарит ей настоящее чувство. Но и здесь ее ждет разочарование.
Сцены из спектакля «Соседка». Фото: Галина Науменко / «Другие звери»
Героиня пьесы оживала на сцене несколько раз. В 1981 году в Лондоне ее поставил Майкл Богданов в составе триптиха One Woman Plays (вместе с «Waking Up» и «The Same Old Story») для актрисы Ивонн Брайселанд. В 1982-1983 годах спектакль увидели зрители в Кейптауне, Йоханнесбурге и Дурбане. В 2011 году пьесу поставили кейптаунском театре Play.House.Productions, адаптировав ее под южноафриканский контекст — в постановке играла актриса Джесс Харрисон. В СНГ пьесу ставили в Алматы, Санкт-Петербурге, Москве и Северске.
16 июня в Ташкенте пьесу на русском языке представил театральный проект «Другие звери».
Что это за «Звери» такие?
Театр-студия «Другие звери» был основан весной 2022 года. Изначально труппа состояла из продюсера и основателя проекта Муртаса Кажгалеева, режиссеров Марии Тихомоловой и Рустама Мусакулова, американского актера и педагога Джадсона Райта, а также актеров Рафаэля Бабаджанова, Юлии Плакиды и Анастасии Прядкиной. Вскоре к коллективу присоединились фотограф Анна Шишкина, актриса Галина Борисова и ее французский коллега Адриан Угге.
«Как всегда в таких случаях, это вышло случайно. Мы хотели сделать вечер на тему животных, и там была книга [Джеральда] Даррелла «Моя семья и другие звери». Нам показалось, что это довольно интересное название. Звери, но другие», — вспоминает Кажгалеев.
Фиксированного состава у «Других зверей» нет — есть лишь устоявшееся творческое ядро из десяти человек. Театр сотрудничает с артистами и режиссерами в рамках разовых проектов.
«Другие звери» называют себя независимым театром, в котором актеры и режиссеры могут реализовывать то, что не удается сделать в институциональных пространствах. Основатели сознательно отказались от ограничений по формату и длительности постановок — ради возможности свободно говорить о важном.
Это театр актерский и авторский: каждая постановка рождается из личного импульса — без ограничений по теме, жанру или форме. Единственная цензура, если она и существует, — внутренняя. Главное отличие «Других зверей» от классических государственных театров — ограниченные ресурсы. У команды нет собственного парка декораций, профессионального технического оборудования, мощного света. Все строится на сильных текстах и актерской игре.
Кажгалеев отмечает, что отсутствие постоянного финансирования — оборотная сторона независимости. Государство не оказывает театру материальной поддержки, а полностью полагаться на меценатов, по его мнению, рискованно: «сегодня меценат есть — завтра его нет».
«Театр — не самое выгодное вложение».
«Финансово устойчивы ли мы? Можно сказать, да. Потому что у нас почти нет денег. Все — на энтузиазме, каждый тратится понемногу. Мы существуем, потому что хотим делать искусство, а не ради прибыли», — признается он.
Зритель у «Других зверей» разный: от тех, кому за пятьдесят и кто приходит не в первый раз, до молодых людей, внимательно следящих за театром и точно знающих, что ищут. Женщин в зале больше — это общее место для театральной аудитории. Основатель театра отмечает, что близость сцены к зрительскому залу выгодно отличает «Других зверей» от большинства других театров.
«Независимый театр ближе к зрителю. Отличие не в том, «традиционный» он или «современный», а в том, хороший он или нет. Современный театр — это театр, который говорит со зрителем здесь и сейчас», — утверждает он.
Исповедуя свободу творческого высказывания и откровенно говоря о личном, «Другие звери» бережно относятся к личным границам зрителя.«Интерактива у нас немного — нам не близка идея насильного вовлечения. Иногда используем, но осторожно. Когда нечего сказать, многие прибегают к вовлечению, к вторжению в личное пространство зрителя», — считает Муртас Кажгалеев.
Сценические показы проходят ежемесячно в разных локациях: в ташкентской галерее Human House, в Греческом культурном центре, в арт-студии «Хамса» и во Французском альянсе. За два года «Другие звери» создали около 40–50 малых форм, из которых можно собрать 4–5 полноценных театральных вечеров продолжительностью от одного до полутора часов.
Спектакль, который притворяется легким
«Другие звери» включили «Соседку» в репертуар, чтобы решить сразу несколько внутренних задач: дать актрисе пространство для выражения, раскрыть режиссерский замысел, заново озвучить текст, написанный в Италии в середине прошлого века, но не утративший своей актуальности. Эту историю важно было рассказать без нажима, нравоучений и обвинений — спокойно, точно, с легкостью. Постановка выстроена так, что зритель вдруг начинает ощущать чужую боль как свою собственную.
Исполнительница главной роли Галина Борисова присоединилась к «Другим зверям» в январе 2024 года. За ее плечами — десятки ролей в театре «Ильхом»: Корнелия в «Квартале Тортилья-Флэт», Федра в «Цветаева. Федра», София в «Сыне» и многие другие образы, сыгранные с полной отдачей. Пьесу Дарио Фо и Франки Раме ей предложил Муртас Кажгалеев. Он поначалу колебался: согласится ли актриса такого уровня участвовать в камерной, по сути, экспериментальной постановке?
Когда стало ясно, что согласится, начался следующий этап — поиск режиссера. В итоге эта роль легла на плечи Марии Тихомоловой.
Для самой Тихомоловой работа над «Соседкой» стала возможностью осуществить давнюю мечту — поставить моноспектакль. Однако найти текст, который совпал бы с ее интонацией, оказалось непросто. Пьесу предложил все тот же Муртас Кажгалеев. Ее привлекло не столько социальное содержание, сколько возможность рассказать историю, где смешное и грустное, бытовое и болезненное, трагикомичное и горько-смешливое существуют на равных.
«Это не абстракция, не абсурд. Я люблю такие формы, но просто устала от них. Хотелось чего-то простого, смешного, грустного, горького и сладкого одновременно», — рассказывает режиссер.
«Соседка» в прочтении Тихомоловой материализовалась в виде спектакля, «который пролетает быстро, не требует усилий, чтобы понять: «А что это было?» — как будто тебе уравнение показали, и ты должна его решить». На фоне современной сцены, где спектакль все чаще становится площадкой для политического или социального высказывания, «Соседка» сознательно избегает лозунгов и фронтальной позиции. Она не борется, не оправдывается, не навязывает — но призывает прислушаться.
«Сейчас, как мне кажется, в нашем театре все стало слишком умозрительным. Слишком видна логика, какая-то концепция, как будто появилась обязанность нести социальную ответственность… Конечно, это важно. Но ведь ты не всегда обязан быть рупором, бороться и заявлять», — говорит режиссер.
Социальный контекст в спектакле не доминирует, но он ощутим — он вырастает из конкретных ситуаций. История итальянской «Соседки» перекликается с положением женщин в Узбекистане, а локальный контекст обретает глобальное звучание. Спектакль становится разговором о праве женщины — на голос, на выбор, на несогласие.
«Я знаю женщин, которые убегали, которых били — и все равно садились с этим мужчиной в машину и уезжали. Я не могу остановить эту машину. Я могу только поставить спектакль. И если кто-то задумается — это уже хорошо», — говорит Мария Тихомолова.