Хлопок — один из самых устойчивых культурных стереотипов об Узбекистане Навязанный извне, он, тем не менее, прижился в ментальности целых поколений узбекистанцев. «Белое золото» стало таким же узнаваемым ориенталистским символом, как и «восточное гостеприимство», плов, солнце и песни группы «Ялла».
Хлопководство на официальном уровне стало предназначением Узбекистана в советской системе. В первой версии гимна Узбекской ССР (использовался в 1947–1956 годах) звучал призыв: «Расцветай, хлопка край, наш Узбекистан…». В тексте были обязательные для того времени упоминания «родного Сталина» («Ассалом, доҳимиз Сталин, жонажон») и «великого русского народа» («Ассалом, рус халқи, буюк оғамиз»). В более поздней версии гимна Сталин и хлопок уже не упоминались, но появилась характеристика республики как «края земных сокровищ» («Тупроғинг хазина»).
«Земные сокровища» изображались на гербе УзССР в виде венка, переплетенного лентами в цветах флага советской республики: справа располагались колосья пшеницы, слева — раскрытые коробочки хлопка. Похожий хлопково-пшеничный венок можно увидеть на гербе независимого Узбекистана, эскиз которого был утвержден в 1992 году, а также на гербе Каракалпакстана.
Слева — герб Узбекской ССР, справа — Каракалпакской АССР.
Хлопок как визуальный мейнстрим
Хлопковая тема присутствовала и в культуре советского Узбекистана. Поэт Куддус Мухаммади написал «Песню о хлопке», в которой в восторженных тонах описывается путь хлопкового волокна от поля до завода. В детской поэзии хлопок сравнивали со снегом. «Хлопок наш снегов белей. Все рубашки ваши — с наших полей», — писал Кудрат Хикмат, подчеркивая вклад Узбекистана в текстильную промышленность СССР.
Советская пресса прославляла тружеников хлопковой промышленности, которым регулярно присваивали почетные звания и награды. В 1950-е прославилась Турсуной Ахунова (1937—1983) — за рекордные показатели в сборе хлопка и внедрение механизации в процесс возделывания хлопчатника ей дважды присваивали звание Героя Соцтруда. Ее образ стал символом узбекского хлопкороба, а сама она — героиней кинохроник и агитационных плакатов.
Труд хлопкоробов в советском Узбекистане восхваляли наравне с подвигами шахтеров и солдат. В 1960–1970-х годах на ВДНХ в Москве экспозиция УзССР включала в себя бронзовые бюсты Ким Пен Хва и Хамракула Турсункулова — в руководимых ими колхозах «Полярная звезда» и «Звезда Востока» собирали сотни тысяч тонн хлопка. К 1970-м годам в Узбекской ССР появились целые парки с памятниками хлопкоробам.
Турсуной Ахунова на картине художника Владимира Петрова.
В прикладном искусстве Узбекистана утвердился узор «пахтагуль», стилизованный под цветок хлопчатника. С 1950-х в Ташкенте начали расписывать посуду белыми коробочками на синем фоне. Со временем чайники и пиалы с таким орнаментом вошли в ассортимент каждого магазина, торгующего национальными сувенирами. Хлопковый мотив встречается не только в керамике, но и в вышивке: в сюзане можно увидеть веточки хлопчатника — символ благополучия и изобилия.
Хлопок изображали и в мозаиках, которые можно встретить в метро и на фасадах панельных домов. Зелено-голубые панно с ветвями хлопка работы братьев Жарских с 1977 года украшают перроны ташкентской станции «Пахтакор». В Ташкенте осталось около 13 мозаик с хлопковыми мотивами, некоторые из которых внесены в список объектов культурного наследия.
Цена «белого золота»
После распада Советского Союза Узбекистан провозгласил отказ от плановой модели экономики, однако хлопок еще долго оставался основным источником поступлений в госбюджет. Власти пытались сократить зависимость от монокультуры: ради продовольственной безопасности часть хлопковых полей отдали под пшеницу и другие культуры. За первые 15 лет независимости посевы хлопчатника сократились с 2 до 1,5 млн гектар, а валовой сбор упал с 3 до 1,2 млн тонн. Доля хлопка в экспорте снизилась с 45% до 17% — так Узбекистан пытался диверсифицировать экономику.
На станции «Узбекистанская» ташкентского метрополитена плафоны стилизованы под раскрывшиеся коробочки хлопчатника.
Тем не менее, хлопок оставался основным источником валютной выручки и занятости в сельской местности. Узбекистан стабильно входил в десятку мировых производителей сырца. В 2023 году страна заняла 8-е место, собрав 2,9–3 млн тонн, а урожай 2024 года превысил 3 млн тонн.
После обретения независимости хлопковая отрасль осталась под контролем государства, а система принудительного сбора хлопчатника продолжила существование под видом «добровольной помощи» агропромышленному комплексу страны. С начала 1990-х годов школьников, студентов и работников бюджетной сферы по всему Узбекистану массово отправляли на поля в духе штурмовщины, унаследованной с советских времен.
К началу 2010-х международные организации все чаще заявляли, что в узбекской хлопковой промышленности повсеместно используется подневольный и детский труд. В 2011 году 331 компания, в том числе Adidas, H&M, New Balance, Zara, IKEA, Carrefour и Amazon, подписала публичное обязательство не использовать узбекский хлопок, если он производится с использованием принудительного труда.
В позднекаримовские годы хлопок породил еще один устойчивый стереотип об Узбекистане — он стал ассоциироваться со страной, в сельском хозяйстве которой эксплуатируются сотни тысяч человек. По данным Всемирного банка, до 2017 года почти 2 миллиона взрослых и детей ежегодно привлекались к сбору урожая хлопка.
Что это значило для среднестатистического узбекистанца? Аудитории университетов, институтов и колледжей пустели с сентября по начало ноября — именно тогда происходила «битва за урожай». Собирать хлопок ездили не только студенты, но и преподаватели, медсестры, госслужащие. Освободиться от хлопковой повинности можно было разными способами: студенты приносили справки от врачей, сотрудники госучреждений, университетские работники, школьные учителя нанимали вместо себя людей на местах. В апреле-мае цикл повторялся — людей забирали на прополку хлопковых полей.
Старый хлопок в «новом Узбекистане»
После смены власти в 2016 году в хлопковой отрасли начались перемены. Новый президент Шавкат Мирзиёев взял курс на отказ от старых практик управления хлопковой промышленностью. Уже в 2017 году Кабинет Министров отменил обязательную мобилизацию людей на сбор урожая хлопка. Под контролем Международной организации труда и Всемирного банка стартовала программа мониторинга, и в 2022 году международные эксперты подтвердили: системный детский и принудительный труд в хлопководстве Узбекистана устранен.
Менялась и экономика отрасли. Государство отказалось от жесткого планирования, сделав ставку на рыночные механизмы. По всей стране стали создаваться хлопково-текстильные кластеры: фермеры выращивают сырье, а в той же системе его перерабатывают в ткань и одежду. Это повысило закупочные цены, создало рабочие места и позволило стране перейти от экспорта сырца к внутреннему производству. Уже в 2023 году весь собранный хлопок перерабатывался внутри страны в пряжу и полуфабрикаты.
Сейчас текстильная промышленность является одним из крупнейших работодателей Узбекистана. Если в 2018 году в отрасли трудились менее 200 тысяч человек, то в 2024 уже свыше 600 тысяч, большинство из них — женщины и молодежь. Повысились и доходы сборщиков: теперь они работают добровольно и получают от 1500 до 1800 сумов за каждый килограмм.
Узбекистан заплатил высокую цену за превращение в изобильный «хлопковый край». Хлопок дал стране экономическую опору, но стал и источником долгосрочных проблем — от высохшего Арала до репутационных потерь из-за массового использования принудительного труда. Он до сих пор влияет на аграрную политику, загружает текстильные фабрики и является важной статьей экспорта. «Белое золото» определило развитие Узбекистана на десятилетия и остается частью его культурного и экономического ландшафта.