По данным ЮНЕСКО, вклад креативных индустрий в мировой ВВП превышает 3%, обеспечивая более 30 миллионов рабочих мест. К ним агентство относит не только кино и мода, но и архитектура, издательское дело, цифровые медиа, ремесла, видеоигры и культурное наследие — все, что превращает идеи в культурные и экономические продукты.
Развитые страны уже давно воспринимают креативность как движущую силу роста. В Великобритании, по данным Британского совета, каждый восьмой бизнес относится к креативной сфере, а общий вклад индустрии в экономику превышает 100 миллиардов фунтов стерлингов в год. Южная Корея, сделав ставку на экспорт K-pop и дорам, добилась не только глобального культурного влияния, но и значительного экономического эффекта, эффективно совмещая творчество и технологию.
В Узбекистане креативная экономика — относительно новое, но уже институционально оформленное направление. В октябре 2024 года парламент страны принял закон «О креативной экономике», а президент Шавкат Мирзиёев объявил о намерении создать парки креативных индустрий в каждом регионе. Резидентам парков обещаны налоговые льготы, инфраструктура и другие меры господдержки — похожим образом в Узбекистане работает IT Park.
Закон относит к креативной экономике отрасли, основанные на творчестве и интеллектуальной собственности: от цифровых технологий и разработки видеоигр до дизайна, архитектуры и моды. По замыслу Агентства стратегических реформ, доля этих индустрий в ВВП Узбекистана должна достигнуть 5% к 2030 году.
У креативной экономики Узбекистана может обнаружиться экспортный потенциал, считает экономист Юлий Юсупов. «Прежде всего, это касается культурного, экологического, этнографического туризма — все это очень перспективные направления», — отметил он в разговоре с HD magazine.
«Мы используем потенциал современного инновационного развития на 10% от того, что мы могли бы использовать. Но это не значит, что креативная экономика не взлетает. Она взлетает, но это, прежде всего, цифровая экономика, цифровые технологии. Это не наши заслуги — их придумали не мы, мы просто берем и используем их».
IT Park и цифровые индустрии действительно пока являются главным, если не единственным драйвером узбекистанской креативной экономики. В парке, который был создан в 2019 году, зарегистрировано более 2500 резидентов, которым государство предоставляет налоговые и административные льготы. По прогнозам минцифры Узбекистана, в 2025 году экспорт IT-услуг впервые превысит 1 млрд долларов, а к 2030 году он должен вырасти до 5 млрд.
За пределами IT-отрасли истории успеха не столь заметные, но они есть.
В Ташкенте и регионах запускаются новые галереи, фестивали, арт-пространства. Так, в Самарканде активно работает платформа Art Station, где проходят выставки, воркшопы и художественные резиденции. Современное искусство постепенно занимает свою нишу: открываются галереи, художники участвуют в международных биеннале, кураторы и арт-менеджеры формируют профессиональное сообщество. Возвращается интерес к ранее недооцененным авторам и темам, ранее считавшимся маргинальными.
Молодежная выставка ARTmosfera в Галерее изобразительного искусства Узбекистана продемонстрировала произведения в жанрах живописи, скульптуры, инсталляции, фото- и видео-арта, созданные за последние два года. В 2025 году в Узбекистане пройдет Art Station Residency 2.0, посвященная темам экологии, межкультурного диалога, инклюзии и женского лидерства. Зарождающиеся креативные индустрии страны поддерживают международные партнеры — Программа развития ООН, ЮНЕСКО, Британский совет и другие организации.
Однако в последнее время сотрудничать с иностранными партнерами стало сложнее. «Если это международное сотрудничество, и тебе нужно ехать куда-нибудь в шенгенскую страну или США, то ты можешь планировать что угодно, бронировать площадки, договариваться с людьми, с PR и так далее, но все это может упереться в то, что консул просто не даст тебе визу», — рассказывает арт-директор галереи Human House Лола Сайфи.
Внутри страны у креативного бизнеса тоже хватает проблем.
Самая очевидная «боль» — низкое качество человеческого капитала. «Сама система школьного образования не прививает креативные навыки… А без этого невозможно ни развитие креативной экономики, ни устойчивое развитие в целом», — говорит Юсупов.
Несмотря на активность IT Park, инициативы Британского совета и вовлекающие проекты государства, креативное сообщество все еще фрагментировано, связи между образованием, бизнесом и культурой неустойчивы. «Каждый сам по себе. Прямо сейчас рынок не на том уровне, чтобы конкурировать. Надо объединяться и развивать экосистему», — рассказывает режиссер Дониер Ахмаджонов.
Креативный бизнес, на который государство имеет большие виды, испытывает на себе неусыпное внимание государственных же органов. «Очень много неопределенностей, правила игры меняются непредсказуемо, права собственности защищены плохо, налоговое и административное давление на бизнес все еще высокое», — отмечает Юсупов.
Это не только мешает развиваться местным креативным индустриям, но и отпугивает потенциальных инвесторов. Юсупов считает, что предпосылки для привлечения инвестиций в креативную экономику существуют: «другое дело, что они привлекаются плохо». Для этого нужно максимально защищать право собственности, в том числе интеллектуальную собственность, «с чем у нас огромные проблемы».
«Плохая защита прав собственности означает высокие издержки и риски ведения бизнеса любого, прежде всего, в креативной экономике. Потому что этот сектор очень чувствителен к такого рода вопросам», — говорит эксперт. Для креативной экономики нужна благоприятная налоговая среда, когда налоговая система «не душит бизнес, а способствует тому, чтобы бизнес старался больше инвестировать, в том числе в разного рода инновационные продукты».
ЧИТАТЬ ЕЩЕ:
«Вся эта система у нас абсолютно устаревшая, убивающая все живое, увеличивающая издержки и риски ведения бизнеса. Понятно, что с такой системой мы креативную экономику и вообще инновационную экономику развивать не сможем», — уверен Юсупов.
Арт-директор Human House рассказывает, что на практике государство никак не помогает креативному бизнесу. «Сейчас, поскольку я креативный бизнес, а не просто стандартный бизнес, вместо того, чтобы платить 12% НДС и 15% налога на прибыль, я просто плачу 25% от оборота. И это очень тяжело», — признается Сайфи. «Здесь можно обратиться к государству — окей, можете не поддерживать, но, пожалуйста, не мешайте».
«Если государственная организация и заказывает какие-то подарки, мы потом несколько месяцев выпрашиваем у них свои деньги. В других организациях, таких, как налоговая инспекция, тоже постоянно нужно защищать и доказывать свои права», — говорит она.
«Здесь можно обратиться к государству — окей, можете не поддерживать, но, пожалуйста, не мешайте».
Слаборазвитая система монетизации и защиты авторских прав усложняет легальный оборот интеллектуального продукта. Авторы и музыканты вынуждены использовать закрытые Telegram-каналы, чтобы продавать и защищать контент, поясняет Ахмаджонов. «Стриминг-платформы активно борются с пиратством, я считаю что это вопрос времени — мы видим, как привычки постепенно меняются», — отмечает он.
Сайфи полагает, что креативный бизнес вполне способен выходить на самоокупаемость. «Я часто говорю о том, что творческим людям, которые хотят зарабатывать своим творчеством, обязательно нужно изучать финансовую грамотность и технологии развития бизнеса, и в том числе и маркетинг, и создание команды», — добавляет она.